Сегодня есть повод вспомнить еще об одной дате: 12 апреля - день рождения Галины Владимировны Карпенко (1908-1979), негромкой хорошей писательницы. Ее перу принадлежит не так уж много книг и, наверное, не все их читали. Зато кто-то может вспомнить симпатичную короткометражку
"Тамбу-Ламбу", поставленную по одноименной повести, и уж без
сомнения многие знают и любят замечательные сборники "Круглый год", добрый десяток лет выходившие
по вдумчивым редакторским оком Галины Карпенко.
Кое-что из книг Карпенко уже показывали в сообществе. К сожалению, среди нет дебютной повести Галины Карпенко "Как мы росли", рассказывающей о детстве
в послереволюционной Москве, о товарищах по одному из первых советских детдомов. Повесть вышла в 1956 году, когда писательнице было уже под пятьдесят. Текст есть в сети и, мне кажется, ее стоит прочесть.
Всего у Карпенко наберется десяток небольших повестей и несколько пьес. У меня на полке стоят четыре книги - шесть повестей. Об одной из них, "Шуре", уже был разговор; пришло время вспомнить остальныe.
В маленькой повести "Тамбу-Ламбу" двое мальчишек, сбившись с ног, разыскивают
человека, забывшего в телефонной будке записную книжку. Разыскивают бескорыстно, от чистого сердца. Поиски причиняют им много хлопот и сталкивают с разными людьми и обстоятельствами. Только в самом конце ребята узнают, как важны были хозяину записи в маленькой книжке. Но на самом деле, важнее всего эта готовность прийти на помощь, не теряя времени и не ожидая награды.[Алексеевский переулок, дом шесть]
Под одной обложкой с "Тамбу-Ламбу" у меня повесть "Три звонка".
Ее герои - мальчик и девочка, пятиклассники, перешедшие в новую школу. Мальчик
настойчиво стремится познакомиться со знаменитым полярным капитаном, которым он давно восхищается. А девочка не прочь бы подружиться с этим мальчиком, так
напоминающим ей героя любимой книги. Только вот знакомство с капитаном ей вовсе не нужно - для нее он не абстрактный герой газетных статей, а родной, любимый человек, которому сейчас трудно и плохо. А еще эта повесть рассказывает о ценности решимости и пользе сомнений, о маленьких домашних ритуалах и скрытой неприязни и напряженности отношений в благополучной внешне семье. И есть в ней совсем не главный и совсем не герой, а просто мешковатый очкарик с первой парты, который способен день за днем терпеливо приманивать выброшенного кем-то котенка и, кажется, один из всего класса недоумевает, зачем нужны гордые рапорты о пионерских починах и планах, почему нельзя просто делать что-то хорошее. Столько, сколько сможешь. Без громких слов.
[Телеграмма без адреса]
Повесть "Седьмой гном" - о том, как важно найти свою роль. О том, что странно, когда всё на одно лицо. О том, что Белоснежка - это не самая красивая девочка, а самая добрая. И вообще вся история, может быть, держится на самом маленьком, незаметном, бессловесном гноме, сила которого не в колдовстве или богатырской стати, а в отзывчивом сердце.[Роли исполняют...]
"Седьмой гном" скромно прячется в глубине книжки. На обложку вынесено название другой повести - "К бабушке, к дедушке". Одиннадцатилетние двойняшки Макар и Шура отправляются в первое в своей жизни самостоятельное путешествие - до станции Широкое, и через бор в деревню Крутые Горки, к бабушке, к дедушке. Путешествие не очень далекое, займет всего-то один день. С собой у них подробная карта и деньги на дорогу, но без приключений не обойдется. В пути им встретятся люди плохие и хорошие, и хороших окажется больше. Да и сами они ребята, как выяснится, неплохие. С трудностями справятся, к бабушке, к дедушке доберутся целыми и невредимыми, став за этот день чуть умнее, чуть старше.[Красная дорога через Голубой бор]
"Тимошкина марсельеза" заставляет вспомнить сразу две книги - "Артемку" Василенко и "Тайну Ани Гай" Григорьева.
В ней тоже есть цирк с некрасивой изнанкой и добрым грустным клоуном, есть голод и разруха, детская влюбленность и совсем не детские испытания, случайные встречи и горестные расставания. Уличный акробат и бывший форточник Тимошка скитается от Одессы до Петрограда, от одного временного приюта к другому. Вот, кажется, осел на одном месте, пятым в семье на питерской рабочей окраине, сдружился с Фроськой, отцовской любимицей с потрескавшимися от стирки руками, мечтающей о "волшебном" голубом перстеньке. Но отец и брат Фроськи уйдут на фронт, а сама Фроська с матерью отправятся из голодного стылого Петрограда на неспокойный юг, до уже знакомой нам станции Широкое. К бабушке, к дедушке... За хлебом. А у Тимошки своя дорога, не менее трудная и страшная.Они как-то выживут и даже вернутся в Питер, где интерес к одаренному мальчику проявит лично товарищ Луначарский. Но счастливым назвать конец повести язык не поворачивается. Потому что ничто уже не будет как прежде ни для Тимошки, на чьи плечи легла забота о других людях, ни для Фроськи в ее опустевшем доме, ни для доброй Леночки из профессорской семьи, простодушно верящей, что вот "кончится Советская власть, будет ёлка и мама приедет".
В какой-то мере "Тимошкина марсельеза" составляет дилогию с самой первой, автобиографической книгой Галины Карпенко "Как мы росли": в героях петроградской повести узнаются персонажи из истории о московской детской коммуне. Только интонация стала более горькой, менее наивной и совсем не патетичной.
[Кто желает вытащить счастье?]
Стоит вспомнить еще одну повесть Галины Карпенко, которая, мне кажется, написана для взрослых, хотя и издана в Детлите. Маленький герой "Самого младшего" остался совсем один. Мальчик осиротел. Время мирное, но смерть все равно может отнять самого близкого человека. Алешу не бросят на произвол судьбы, его собираются устроить в неплохой детдом, где хорошие порядки, все обуты, одеты, присмотрены. Всё, что нужно, есть. Да и вообще нашлись люди, захотевшие усыновить мальчика, искренне старающиеся дать ему новую семью и все самое лучшее, что только у них есть. А Алешу почему-то тянет к семье соседей по старой квартире, где над ним никто особенно не хлопочет, не может предложить ему новую одежду и дачу в лесном поселке. В этой семье совсем не собирались брать Алешу к себе, но смогли понять и принять молчаливый выбор маленького человека.
